Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]
Не думал он, что Леня в своем помешательстве может пойти на убийство. А нет, дернул его черт за руку…
А могло быть и по-другому. Когда-то Иван и Леня любили одну и ту же девушку. Если бы это и дальше продолжалось, возможно, Леня поднял бы руку и на него. Дурной он, а потому мог…
Краков бегал за Ритой, но Вика влюбила его в себя. Влюбила и бросила, закрутив интригу с ублюдком Кривичевым… Леня с ума по ней сходил, а она его не замечала. Он лез к ней со своей любовью, а она его отшивала. И так продолжалось из года в год, пока наконец она не сдалась. Вика поняла, что ее муж неисправим. Поняла, что когда-нибудь ее бросят. Краков двумя руками вцепился в ее тревоги, втянул в свои планы…
Леня повел себя неправильно, даже некрасиво, но Иван не мог отказаться от друга. К тому же Кривичев мешал им обоим. Они оба его ненавидели.
Оперативников катастрофически не хватало, но Табачный подключил к делу полицию специального назначения. Палата усиленно охранялась, подступы к больничному корпусу под контролем. Волошин, Краков и Прокопов пока не давали о себе знать, видимо, затаились где-то, ждут, когда город утонет в ночи.
Кривичев не подавал признаков жизни. Стародумов пытался его расшевелить, задавал вопросы, но толку пока не было.
Вечер уже наступил, рабочий день закончился, Стародумов ушел домой. А Платон остался. Он решил оставаться в больнице до упора. Да и как он мог уйти, когда в операции задействовано столько людей.
Он сидел в больничном коридоре с радиостанцией в руке. Из палаты вышла врач, приятной внешности молодая женщина.
— Мария Евгеньевна! — Табачный выразительно посмотрел на нее.
Ему очень нужно было поговорить с Кривичевым, и только Левашова могла привести его в чувство.
— Дмитрий Валерьянович не может говорить, — виновато улыбнулась она.
— А если это вопрос жизни и смерти? Если здесь все взлетит на воздух?
— Что взлетит на воздух?
— Да все!.. Думаете, почему мы здесь? — Табачный показал на спецназовца, который переминался с ноги на ногу возле двери в соседнюю палату. — Дмитрий Валерьянович не просто потерпевший, он еще и свидетель! Именно поэтому его могут убить!
— Неужели все так серьезно? — Женщина продолжала улыбаться, но в ее взгляде уже сквозила тревога.
— Очень!
— Ну хорошо, я попробую…
Врач вернулась в палату. Платон еле удержался от искушения последовать за ней. Интересно было знать, о чем они там шушукаются? И чем это может закончиться?
И еще его интересовал вопрос, почему в больнице нет Виктории Кривичевой? Почему она вдруг исчезла? Все время была и тут вдруг пропала. Устала и решила передохнуть? Очень может быть. А если что-то другое?
Кто позвонил Кракову или Волошину? Кто велел им ехать в больницу и решить вопрос с Кривичевым?.. Впрочем, все это могло быть плодом воспаленного воображения Кати. Не в том она состоянии, чтобы ей верить…
Голос Марии Евгеньевны солнечным лучом осветил сознание. Дима пришел в себя. Она держала его за руку, вливая в него свою живительную энергию.
— Следователь хочет знать, кто вас пытался убить, — сказала она.
— Вы замужем? — неожиданно для себя спросил он.
— Нет. — Она посмотрела на него с приятным, застенчивым удивлением.
— И я, наверное, разведусь…
— Неужели ваша жена пыталась вас убить?
— Я этого никогда никому не скажу, — покачал головой он.
— Почему?
— Никогда.
— Следователь говорит, что вас, возможно, хотят убить.
— Чепуха.
— Палату взяли под охрану.
— Я должен подумать.
— Хорошо, я попозже зайду.
— Нет! — Дима сжал руку Марии Евгеньевны. — Не уходите!
Он уже не мог обходиться без нее. Если она уйдет, он умрет. Во всяком случае, страх перед смертью дал о себе знать именно сейчас.
Поздняя ночь над городом. В домах один за другим гасли окна. Ивану спать не хотелось, но ощущение было таким, как будто ему снился кошмарный сон. Он уже почти точно знал, что Леня их обманывает. Он что-то задумал, из-за этого вот-вот могла грянуть новая беда. Он сделает грязное дело и снова попросит помочь ему. Они же друзья и всегда должны быть вместе…
— Вы будьте здесь, я сейчас!
Краков вышел из машины и направился к больнице.
— Куда он? — спросил Прокопов.
— Да черт его знает!
— Завтра, сказал, сдаваться пойдет.
— Ты в это веришь?
— А что мне остается делать?.. Помнишь, как он мне жизнь спас?
Леша действительно обожал зимнюю рыбалку. И как фанат этого дела тянул сезон до последнего. Однажды тонкий лед не выдержал и провалился под ним. И если бы не Краков, Леша бы утонул. А Леня тогда жизнью рисковал, спасая друга…
— Думаю, нам тоже нужно его спасать!
Иван решительно вышел из машины, рванул за Леней. Тот как раз пролезал через пролом в заборе.
Он настиг друга возле больничного корпуса. Леня вынул из кармана какую-то штуку, что-то из нее выдернул, размахнулся.
— Ленька!
Краков дернулся, его рука дрогнула, и предмет, который, казалось, летел в окно, ударился о стену. И отлетел назад.
— Ленька! Не надо!
Иван все понял. Краков бросал в окно гранату, которая сейчас летела обратно. Надо было спасать друга. Иван попытался сбить Кракова с ног, повалить на землю, но Ленька увернулся, устоял на ногах.
Иван упал, а Ленька полез в карман за второй гранатой. В этот момент грянул взрыв…
Спецназ — это сила. Но к силе должен прилагаться еще и ум. Сейчас не приложился. Упустили Кракова, не смогли остановить на подходе. Хорошо хоть никто не пострадал. За исключением самого Кракова.
Мужик лежал на земле, раскинув руки, под голову из раны на шее натекла кровь. Из смертельной раны…
Волошин сидел на земле и, оглушенный, мотал головой. Крови не было, но его, похоже, порядком контузило. Из приемного покоя выскочили люди в белых халатах, но Табачный велел их задержать. Волошин нужен был ему здесь и сейчас.
— Зачем вы пытались убить Кривичева? — Он крикнул в самое ухо.
— Я не пытался! — мотнул головой Волошин.
— И гранату вы не бросали!
— Я хотел остановить!
Табачный глянул на бойца, который кивал головой, подтверждая слова Волошина.
— Чего трясешься?
— Я не трясусь… Он реально хотел остановить.
— Реально! — передразнил его Платон. — Устроили тут реалити-шоу!
— Я не знал, что Ленька задумал! — сказал Волошин.
— Не знал! И от полиции ты не бегал, да?
— Это из-за Риты!.. Чтобы вы на меня думали… Чтобы Риту отпустили…
— Так мы на тебя и думаем!
— Но я не трогал Кривичева!.. Это Леня!..
— Давай на покойного дружка все вали! — пренебрежительно усмехнулся Табачный.
— Я мог бы Леню сдать… Но я не сдавал! Я с ним бегал, но его не сдавал! — мотнул головой Волошин.
— Рассказывай, как было!
— Я следил за Кривичевым.
— Я в курсе!
— Я видел, как к нему в машину села Вика. Краков поехал за ними. А я — за ним. Они приехали в какой-то дом, Ленька за ними. Ну и я тоже. Ворота до конца не закрылись, я зашел во двор, потом в дом… Я видел, как Ленька ударил Кривичева ножом. Вика закричала, набросилась на него. Что там было дальше, я не знаю, я ушел. Убежал… Потом узнал, что Кривичев в больнице. Как Ленька его упустил, я не знаю…
— Почему в полицию не сообщил?
— Я не мог. Леня был моим другом.
— И другом, и товарищем, — хмыкнул Табачный. — Товарищем по несчастью. Вы оба ненавидели Кривичева.
— Да, но ударил его Краков!
— Ударил! И подставил твою Риту.
— Он обо мне тогда не думал… — вздохнул Иван. — Затмение на него нашло…
— И он решил исправиться? Оставил в покое Риту и переключил наше внимание на Катю… Кто Майорову похитил?
— Тоже Краков.
— Все Краков! А ты весь такой чистенький… Нет уж, Иван Павлович, ты соучастник преступления!.. И Прокопов тоже!.. Кстати, где он? — спохватился Платон.
Прокопов должен был находиться неподалеку от больницы, в машине. Волошин назвал место, но там никого не оказалось. Испугался мужик, уехал, услышав, как рванула граната.
Но его нашли в ту же ночь. И гражданку Кривичеву доставили в управление…
Пасмурное утро, снежная крупа сыплет в окно. Но в палате солнечно и тепло. И все потому, что Мария Евгеньевна здесь. Дима почувствовал ее появление. Она еще не взяла его за руку, а он уже проснулся.
— Доброе утро! — мило улыбнулась она.
— Доброе утро! — просиял он.
— У нас с вами сегодня праздник.
— У нас?
— Да, день нового рождения. Если бы граната влетела в окно, нас бы уже не было.
— Граната?! В окно?!
— Вас, Дмитрий Валерьянович, пытались убить. А я была в это время вместе с вами.
— Граната?
— Вы были без сознания. Вы не слышали.
